Безумство храбрых трубокуров
О мужестве и героизме курильщиков сказано и написано уже довольно много. В одной из книг известного немецкого писателя-мариниста Хельмута Ханке рассказывается, пожалуй, одна из самых красивых историй о трубке, происшедшая на море. Автор переложил ее на стихи, мы же попробуем коротко передать ее драматизм в прозе.
Команда из пяти матросов, штурмана и капитан Шютта Йохена, загрузив на Мальте оливковое масло и коринку, направлялись к Гибралтару. Дул славный ветер, и когда Сардиния уже осталась позади, вслед торговцам устремился черный парус, и, стал быстро их нагонять. Капитан Йохен встревожено глядел в подзорную трубу, и все мрачнее становилось его лицо:«Проклятье ада! Пусть съест меня акула, если это не пираты! Они нацелились на нас и нашу шхуну!Теперь одна надежда: Все паруса поднять и – господи помилуй!»
Однако было поздно. Через полчаса погони на мачте капера был поднят красный флаг, и выстрел пушки приказал «торговцу» лечь в дрейф. Сопротивленье было бесполезным: семеро против сорока остервенелых, наглых головорезов, натренированных в убийствах и разбоях. Один их залп – и торговое судно пойдет ко дну.
Но капитан Йохен Шютт не падал духом: «Спокойствие, друзья! Я придумал один занятный трюк. Может быть, беда нас и минует!»Затем, он спустился он в каюту, позвал с собой матросов, а штурману велел остаться на палубе, чтобы он встретил незваных гостей и вежливо проводил к нему.
Пираты взяли торговое судно на абордаж и с дикими воплями стали запрыгивать на его палубу. То был оборванный, отчаянный народ. Все были до зубов вооружены пистолями, топорами и острыми как бритва ятаганами. Возглавлял их сам атаман – свирепый, одноглазый, с торчащими, словно у кота усами.
У штурмана мороз пошел по коже, однако, помня о приказе Шютта, он отвесил угодливый поклон и засеменил, маня пиратов к трапу, ведущему в каюту капитана. Одноглазый атаман с пистолетами в каждой руке прошел вперед, толкнул ногою дверь, взглянул в каюту и остолбенел. Сбив шляпу набекрень и дымя короткой трубкой, на бочке с порохом сидел сам капитан Шютт! Бочонок был раскрыт, вокруг широкой лентой был рассыпан порох, а капитан ронял из трубки искры. Все замерли, а он спокойно продолжал курить, взглянул на побледневшего корсара и произнес: «Мой поклон! Чем я могу служить?»
Тогда корсар, забулькал что-то на тарабарском своем языке, поднял кулак и погрозил им Шютту. Но капитан не повел и бровью, лишь хмыкнул: «Я в турецком ни бельмеса.» И выпустил из трубки сноп огня и клубы дыма. Тут одноглазый понял, что шутки плохи, и кинулся на вверх.
А наверху кипела работа, пираты навалились на добычу: катили, кантовали и тащили. И вдруг внезапно сквозь шум и грохот прозвучала боцманская дудка, на палубе возникла суматоха, как во время бегства. Оказывается на помощь торговому судну шел английский фрегат, и пираты, завидев его, побросали награбленное и поспешили убраться прочь.
Спасенная команда ликовала! Все с благодарностью бросились к капитану: «Мы благодарим вас! Если б не ваша затея с порохом, пожалуй, британец не успел бы, застать нас в живых». Капитан засмеялся: «Ах, порох! Как бы не так! Где было его взять? Тот черный круг, что испугал пиратов, я насыпал из семян, для моей канарейки. Вот так-то!»